По материалам газеты Иван-Город № 21 (559) от 25 августа 2010 года http://ivan-gorod.rugodiv.ru/arch/2010/559.pdf

 

Ковыланск — маленький русский городок, основанный

когда-то кем-то из русских царей на обрывистом берегу

реки. Он настолько мал, что вряд ли вы найдете его на

географических картах. А вот проблемы у жителей

Ковыланска все те же. И в очередной раз это

подтверждает наш специальный корреспондент Велислав ЗУБЦОВ.

 

В семье не без урода

 

    Есть у нас в редакции старенький «жигуленок». Он у нас числится за главным редактором, но так уж повелось, что пользуются им все сотрудники, когда в этом возникает необходимость. Естественно, заправка за свой счет, как, впрочем, и ремонт. До сих пор мне как-то везло, а в этот раз, увы, «железный конь» взбунтовался и никак не хотел ехать. «Техничку» вызывать больно накладно: поломка может быть пустяшной, а сдерут больше, чем сам «жигуль» стоит. Одна надежда — Михалыч! Мой старый друг и сосед Алексей Михайлович почти тридцать лет прослужил прапорщиком в «автобате», любой двигатель мог разобрать и собрать почти вслепую. Единственным, как многие считали, недостатком Михалыча было то, что во время ремонта чьей-нибудь машины он любил пофилософствовать, а хозяин машины должен был находиться поблизости и добросовестно внимать разглагольствованиям отставного прапорщика, время от времени вставляя одобрительные реплики. Говорят, что как-то раз хозяин машины замечтался и забыл о своей «священной обязанности». Михалыч, заметив, что его не слушают, тут же вылез из-под машины, вручил гаечный ключ хозяину автомобиля, и тот вынужден был доделывать всю работу сам, под строгим руководством Михалыча. Правда, у незадачливого автолюбителя на это ушло полдня, в то время как сам Михалыч закончил бы ремонт через полтора часа. Зато другим этот случай послужил наукой. Я всегда с неподдельным вниманием слушал старика, порой щедро черпая из льющихся обильным потоком, бесконечных мудрствований поседевшего на воинской службе прапорщика. Найдя в моем лице такого хорошего слушателя и собеседника, сосед вскоре перевел меня в разряд своих близких друзей и разрешил обращаться к нему «на ты». Однако из-за моей загруженности на работе виделись мы не часто, поэтому я был даже рад подвернувшейся возможности по- болтать с соседом. Через двадцать минут Михалыч подцепил нашу редакционную «развалюху» буксиром к своему «уазику», который ему продали после списания за символическую цену в родной в/ч и притащил ее к своему гаражу. Минут 15 повозившись под капотом, Михалыч установил «диагноз» и, прищурившись, объявил:

— Через пару часов «реанимируем».

    Два часа меня более чем устраивали, я вполне успевал выполнить задание редактора и даже заехать кое-куда по своим делам. Я притащил из гаража табурет и, устроившись возле машины, приготовился слушать.

— А ты далёко ли собрался ехать, Слава? — поинтересовался, гремя ключами, Михалыч.

— Да нет, все дела здесь в районе Ковыланска, но нужно встретиться с несколькими руководителями городских служб, а пока их найдешь, ноги сотрешь по самые ушки, вот и взял транспорт, а он ехать не хочет.

— Ничего, поедет. Куда денется? — сосед, видать, только разминался перед длинной беседой. — О чем писать-то собрался? Или секрет? — Лукаво щурился Михалыч, разглядывая снятый карбюратор.

— А-а, — протянул я, махнув рукой, — тут и без меня «писателей» полно. Может, слышал, наш Гурий Диареев опять жалобу накатал президенту. Снова грозит Ковыланск своим заграничным друзьям подарить. Попутно разъяснил президенту, что тот неправильную команду собрал в своей администрации. Дескать, Вам бы, Дмитрий Анатольевич, со мной, Гурием Диареевым посоветоваться, кого себе в помощники брать, а то набрали одних бездельников и казнокрадов, которые меня, Гурия, не слушают и беседой со мной гнушаются. А уж я, Гурий Диареев, научил бы их уму-разуму.

— Во дает! Ай да Гурий! Неужели прямо так и написал? — смеясь, выдавил Михалыч.

— Ха! Если бы так. Это я тебе литературным языком пересказываю, а он там такие выражения в адрес администрации президента начертал, что я уж и не знаю, кто за ним раньше приедет: на черной машине из ФСБ или на белой с красным крестом — из психушки?

— Это бы еще ничего, — от души хохотал сосед, — а вот если об этих его фортелях, с «отсоединением от России», вдруг прознает Владимир Вольфович, тогда Диарееву ни в ФСБ, ни в психушке не спрятаться. Владимир Вольфович радеет за то, чтобы Россию расширить до границ 1900-го года, а тут «добродей» нашелся — земли российские направо и налево разбазаривает. Тут уж ради такого случая, может, и мораторий на смертную казнь на время отменят.

— Мне бы твое веселье, Михалыч, — сказал я. — На-ка вот, почитай. Это копия его письма. Он требовал его в нашей газете опубликовать, да мы не рискнули.

— Нет уж, лучше ты вслух прочти, а я пока карбюратор на место поставлю, — мастер вновь полез под капот.

    Когда я закончил читать «сочинение» Диареева, Михалыч уже поставил на место карбюратор и разбирался с зажиганием.

— Да-а, — протянул сосед, — и эту бредятину он хотел в газете поместить? Неужели не понимает, что, отправив этот пасквиль в правительство, он весь наш город опозорил. Теперь ТАМ будут думать, что мы здесь спим и видим, как бы к врагу переметнуться, как бы наши границы НАТОвцам открыть! Плохо, что по одной паршивой овце обо всем стаде судить будут.

— И что делать с этой паршивой овцой? Силовые методы не пройдут, он тогда сразу из обычного кляузника в жертву несправедливых гонений превратится. И рот ему не закроешь, он из тех людей, что даже в раю найдут к чему придраться.

— Расскажу-ка я тебе одну сказку, — начал свое повествование Михалыч. — Жила-была в стародавние времена одна семья. Семья эта была довольно большая, сыновья со своими женами и дочери с мужьями, все жили вместе, в большом доме. Те, что постарше, — работали, те, что помоложе, — учились, после школы помогая по хозяйству. В общем, каждый трудился, как мог, и все заработанное честно нес в общий «улей». И все бы ничего, но глава семьи, когда в его руках сосредоточился весь семейный бюджет, вдруг ошалел от больших денег и пошел, что называется, в разнос. Урезал суммы, выделяемые на питание семьи. Так, что рацион состоял в основном из пшена и перловки, а по праздникам выдавал «доширак» и «вискас», под видом тушёнки.

    Ремонт в доме практически не делал. Так, подмажет где, для блезира, дешевой краской, щели кое-как зашпаклюет и ладно. А семье врал, что все деньги на ремонт уходят: и трубы-то он поменял и кровлю новую настелил и дорожки во дворе камнем выложил. Да мало ли что наврет, бывало, а народ-то верит, знай себе терпит да вкалывает на благо семьи. Дальше — больше. От шальных денег у хозяина дома совсем крышу снесло. Купил себе машину, стал втихую от всех по ресторанам ездить, в казино захаживать. Вскоре любовницу молодую завел, потом еще одну. В меха их одел, золотом и бриллиантами обвесил. Аппетит-то у него так разыгрался, что совсем про домашние дела забыл. А был у него один зятек, по имени Гурий. Ленивый был зятек, все хворым прикидывался, бюллетени липовые доставал. Целыми днями шастал по дому да вынюхивал, где что плохо лежит. Палец о палец не ударял — знай только критику на всех наводил. И вот, этот Гурий пришел как-то в кабинет к главе семьи и стал выражать недовольство по поводу плохих продуктов, прогнивших полов, протекших труб и так далее.

    Глава семьи осерчал на дерзкого зятька и уж было хотел его выгнать взашей из дома, ан не тут-то было. Гурий-то не зря целыми днями и ночами вынюхивал. Прознал он про все делишки Главы семьи: и про рестораны, и про любовниц, и про дачку трехэтажную. Задумался Глава: а ну как вся семья узнает? Не видать ему больших денег, не кататься с шалавами в «роллс-ройсах»! В лучшем случае просто из дома выгонят, а то сгоряча и вовсе прибить могут. И решил Глава — лучше потерять часть, чем все. И посулил Гурию выплачивать ежемесячно кругленькую сумму в обмен на молчание. На том и порешили.

    Однако вскоре члены семьи тоже стали замечать, что двор бурьяном зарос, баня развалилась, насос воду почти не качает, да и трубы совсем проржавели, в доме запустение. Глава призвал к себе Гурия и велел успокоить народ. Гурий пришел к родне и давай вопить: дескать, вы правы, братья и сестры, призвать надо Главу к ответу, сбросить с трудовых плеч кровопийцу и казнокрада. Но, сказал Гурий, делать это нужно по закону. Вы, говорит, болезные, работайте спокойно, а я на этого сатрапа в прокуратуру пожалуюсь, а может, и прямо в Москву отпишу челобитную. И будет подлецу достойное его злодеяниям наказание. Народ успокоился и пошел трудиться. А им того и надо: Глава продолжает всем семейным бюджетом распоряжаться, не забывая Гурию малую толику отстегивать, а Гурий, чтоб народ не возроптал, всякими бумажками трясет и все обещает, что вот-вот Главу прищучат. Так без малого тринадцать лет людям голову морочили.

    Вскоре хозяйство совсем в упадок пришло, потому что Глава семьи решил возле дома бассейн построить. Зачем? Да чтоб легче было недостачи в семейном бюджете покрывать. Мало того, еще в банке деньжат взял, под проценты.

    Однако за это время кое-кто из молодых домочадцев институты позаканчивал, ума поднабрался и сунул нос в семейную экономику. И как узнали, что их Глава семьи с бюджетом вытворял, осердились все и в суд подали, о взыскании с Главы всего наворованного. Глава резко в больничку метнулся. Спрятался в реанимацию и ждет, чем дело кончится. Гурий со страху под себя струю пустил и затих. Ведь если все вскроется, то родня узнает, что он не для них старался, а просто так, словоблудил. Но на тот раз им повезло, дело закрыли «за отсутствием состава преступления», Глава отделался легким испугом, Гурий портки сменил и на время затаился, как гадюка под копной.

    Между тем, народ уже понял, где собака порылась, и решил во что бы то ни стало Главу сменить. Да Глава и сам понимал, что пора «линять», пока не прознали проего «капиталовложения» и не конфисковали все подчистую. Поэтому особо не сопротивлялся и вскоре передал пост Главы семьи своему молодому племяннику.

    Племянник был не только молод, но и довольно энергичен и неплохо подкован в экономике. И, вникнув во все финансовые махинации своего предшественника, пришел в ужас. Мало того, что в семейном бюджете ни копейки, так еще и долги на семье висят несусветные. Дом вот-вот развалится, хозяйство в полном упадке. На дворе зима, дрова кончаются. А лес не дают — еще за прежнее не заплачено. Да еще некоторые домочадцы, разуверившись в семейном руководстве, не внесли свои зарплаты в общий бюджет. Совсем духом упал новый Хозяин. Замерзнут все, если дров не купить. И решился он урезать суммы на питание, чтобы дрова оплатить. Народ снова взвыл. Да еще предприимчивый борец за семейные интересы, брат Гурий, проявился. И маслица в огонь подлил. Гурий-то в Совет семьи пролез скользким ужиком. Никто ж не знал про его дела с предыдущим Главой, но все помнили, как самоотверженно Гурий боролся за права семьи при прошлом руководстве. И тут Гурий подсуетился, вновь стал смуту в семье раздувать. Более того, стал родню подбивать, чтоб пошли с поклоном к иностранному фермеру, что жил недалеко, за речкой, да чтоб слезно умоляли его взять их всей семьей под свое чужеземное крылышко. Нашлось в семье несколько таких же, как Гурий, умом обиженных, что поддержали его бредовые идеи. Видно, очень им не терпелось к заречному фермеру в работники попасть да пахать на него за импортный «Сникерс».

    К счастью, нашлись добрые люди. Помогли молодому Главе семьи. Кто деньгами, кто хорошим советом. Зиму кое-как пережили. Семейный бюджет стал понемногу пополняться. Глава решил увеличить суммы, выделяемые на питание семьи. Еще кое-где урезали, но зато стропила на крыше заменили и новую кровлю сделали. И еще решили на семейном Совете, что надо два бойлера электрических в доме поставить, чтоб круглый год горячая вода была в доме. Прежний-то Хозяин сдуру построил баню, чуть не больше самого дома. Так, чтобы ее протопить, за один раз дров уходило больше, чем на отопление всего дома в месяц. Разоришься с такой баней. Короче, сдвинулось вроде хозяйство с мертвой точки. Вскоре потихоньку и трубопровод в доме кое- где заменили. Во дворе порядок навели да чужаков разогнали. А то придут, сядут возле дома, окурков накидают, семечек наплюют, мусора всякого после себя оставят и уметутся к себе, а ты убирай после них каждый раз! Вроде бы все хорошо, но тут опять Гурий нарисовался, как «квадрат» Малевича: такой же тупой и весь изнутри черный. Жить-то надо — пенсии нормальной себе не заработал, а кушать вкусно любит. И не только кушать: пристрастился Гурий к «травке», да так плотно на нее подсел, что среди зимы зеленое разнотравье не раз наблюдал. И народу об этом поведал. А народ от Гурия шарахается — еще бы, сегодня зеленая травка посередь сугробов, завтра зеленые собаки и розовые крокодилы! Короче, Гурию «глюковидение» смотреть хочется, а денег на «травку» — нет. Вот и попытался подкатиться к новому Главе да со старой песней: ты мне, дескать, плати долю малую, а я про тебя гадости говорить не буду и народ в семье на смуту подбивать не стану. Да не удался фокус на сей раз! Молодой Глава семьи сунул ему кукиш под нахальный нос и выгнал вон. Ох, и озлобился Гурий! Чего только не наплел про молодого Хозяина. Аж до того дошел, что заявил, будто сам видел, как тот в гей-клуб захаживал. Ну, может, и не сам видел, может друзья Гурия, что в этом клубе ошиваются, доложили. Только сам Гурий настаивал, что женатый человек, отец двоих детей, на самом деле обычный п…к, и вопил, что, мол, ему, «правильному пацану», «западло» с голубым в одном доме жить. Однако народ на провокацию не поддался, все-таки семья — не город, тут все на виду. И нетрадиционную ориентацию не скроешь. А один из братьев и вовсе брякнул: «Ну и что, хоть бы и так! Может, хоть этот о деле будет думать, а не о бабах!» Гурий совсем озверел и заявил, что выходит из состава семейного Совета.

    Гурий, наверное, надеялся, что весь Совет, во главе с новым Хозяином, такой потери не вынесет, впадет в полную прострацию и долго будет ползать на коленях за Гурием, слезно умоляя его вернуться. А потом, в полном составе, запьет на три дня, пребывая в глубоком трауре и надеясь, что Гурий всетаки смилостивится и вернется. Но, увы, — никто его не умолял. Напротив, народ сказал: баба с возу — кобыле легче.

    И тогда Гурий накропал грязный пасквиль и отправил его в Большой дом, самому главному Главе. А в Большом доме, прочитав кляузу, велели схватить Гурия и отправить его на вечное поселение в Дом-2. Горшки выносить и за презервативами бегать. А семья стала жить-поживать да добро наживать.

    Михалыч захлопнул капот «жигулёнка» и улыбнулся.

— Ну как, понравилась сказка? Все, готов твой «конь», можешь «скакать».

— Спасибо, Михалыч. — Я крепко пожал руку соседу. — Жаль, что твою сказку вся наша Семья не услышит, много в ней поучительного.

— А ты возьми да напечатай, — хитро подмигнул Михалыч. — Это ж фольклор, народная ковыланская сказка. Ну, а если кто-то себя в этой сказке узнает, так то не наша вина — народное творчество. А народу рот не заткнешь!

    Приехал домой и записал эту сказку. А уж если что не так, не обессудьте — фольклор.